Человек человеку волк или Покорение Америки - Страница 80

"У нас в расписании парк, — подумал я.

При хорошей погоде мы старались проводить время на свежем воздухе, а где это лучше сделать, как не в центральном парке, изобилующими аллеями, фонтанами, статуями и, конечно, игровыми площадками. Покосился на Луизу, но солнышко и свобода, ее, похоже, сегодня не радовали. Подойдя к краю дороги, подозвал кэб, затем спросил ее: — В кафе-кондитерскую?

Это было у нас своего рода традицией. Не поднимая глаз, она кивнула головой. Усевшись в экипаж, только я открыл рот, как глаза Луизы стали наполняться слезами. Она пыталась их сдержать, но это у нее плохо получалось, поэтому она просто закрыла лицо ладошками.

— Мы же друзья, Луиза. Ведь так? — она быстро кивнула, не отрывая рук от лица. — Расскажи, что у тебя случилось. Ты же знаешь, я сделаю для тебя все, что в моих силах.

С трудом, сдерживая слезы, она сказала дрожащим голосом: — Джек, почему люди бывают такими плохими?

— Гм…. Ну, наверно оттого, что их плохо воспитывали… родители. Не привили им… любовь к ближнему.

— Ты прав. Но как говорит мисс Картрайт, это касается бедных людей. Им нужно все дни напролет трудиться и времени на воспитание детей не хватает. Поэтому их дети постоянно на улице, где перенимают плохие привычки взрослых.

Сейчас ее голосок не дрожал. Она четко и звонко произносила фразы, как хорошо заученный урок.

— Скажи мисс Картрайт, что она умная и хорошо тебя учит.

— Ты знаешь, Джек, она очень красивая. Она только вторую неделю у нас работает, а все девочки уже успели в нее влюбиться. У нее такая милая шляпка с букетиком синеньких незабудок! Прямо прелесть! А какая лента…! — я слушал ее в пол уха и тихо радовался мгновенно высохшим слезам, но как оказалось, моя радость оказалась преждевременной, — …но почему богатые девочки бывают такими злыми?

— Э-э…. что за девочки?

— Сестры Моррисон. Агата и Паула. Они со вторника у нас появились. И сразу начали дразнить меня. Теперь и другие девочки меня дразнят.

Ее глаза снова наполнились слезами. Я глубоко вздохнул. Ну, как тут можно помочь?

— Послушай малышка, я обязательно поговорю с миссис Кролинг. Если не сегодня, то завтра обязательно.

— А это не будет выглядеть так, будто я жалуюсь на девочек?

"Черт! Конечно! Но что я еще могу сделать? Хот нет, могу. Поговорить с их отцом".

— Слушай, а давай, я поговорю с их отцом? Как идея?

— Тебя даже на порог не пустят. Он очень богатый. Сестры хвастались, что них два вы?езда, а слуг не сосчитать. И еще у него много магазинов и… что-то еще. Я уже не помню.

Проводив Луизу до парадной двери и поцеловав на прощание, я некоторое время стоял, задумавшись. Фамилию Моррисона я прекрасно знал, как и сеть "Универсальных магазинов Моррисона". Знал также, что он подвизается в политике и очень богатый человек, чье состояние превышает полмиллиона долларов. Девочка права, к такому человеку просто так не попадешь, а если и получиться, то когда узнают, с чем пришел, мне просто укажут на дверь. И никакой моей крутости не хватит, чтобы сладить с таким богатым и влиятельным человеком. Это не Стаксель, "вор в законе", с которым можно было схватиться на равных, но что-то надо было делать, поэтому прямо с утра я поехал в "Универсальную школу" для разговора с миссис Кролинг. Как только услышала, с чем я приехал, она пообещала, что поговорит с девочками, но при этом дала понять, что если ей придется выбирать между мной и Моррисоном, она предпочтет его. Откланявшись, я вышел в коридор. С минуту стоял, думая о том, что мне следует предпринять дальше. Затем пришла мысль повидаться с Луизой, но тут же отпала, так как я вовремя вспомнил, что все утро до самого обеда отводиться под занятия. Только я начал спускаться по широкой лестнице, как неожиданно услышал невнятный разговор, но, судя по резким голосам, он больше напоминал ссору мужчины и женщины. Неожиданно он резко оборвался, после чего послышался звонкий цокот женских каблучков.

"Муж с женой, наверно, поссорились, — подумал я и продолжил спускаться по лестнице.

Не успел я спуститься на несколько ступенек, как впереди затопали тяжелые мужские шаги. Сходя с последнего лестничного пролета, я еще успел зацепить краем глаза мужскую фигуру в проеме открытой двери. Высокий, подтянутый мужчина в отлично сшитом костюме. Я направился вслед за ним к выходу, как неожиданно обратил внимание, что на месте Анабель, женщины — швейцара, сидит другая женщина в обычной униформе служительниц школы — темно-синее платье и белый фартук с оборками. Густые темные волосы с проседью и морщинистое лицо говорили о том, что ей далеко за шестьдесят. Проходя мимо столика, я вежливо кивнул ей, а в ответ раздалось нечто невнятное. Думая, что она обращается ко мне, остановился, но тут же понял, что ошибся. Просто она настолько глубоко погрузилась в себя, что, забывшись, произносила некоторые из своих мыслей вслух.

— Грязный мормон…. Исчадие ада…. Почему Господь так несправедлив? Моя бедная сестра…. Славная девочка…

Поставив мысленно диагноз: — Старушка не дружит с головой, — я собрался уже уходить, как неожиданно наверху зашумели детские голоса. Женщина, очнувшись, неожиданно для себя вдруг обнаружила стоящего перед столиком мужчину. Ее лицо тут же приняло виноватое выражение: — Ради бога, сэр, извините меня. Я… я задумалась и не заметила вас. Вы что-то хотели спросить?

Теперь мне, в свою очередь, стало неловко, и я спросил первое, что пришло в голову: — Кто этот мужчина, который недавно вышел?

По ее лицу скользнула гримаса гадливости: — Моррисон, сэр. Это все, что вы хотели узнать, сэр?